Форум » Фанфики » Это сладкое слово » Ответить
Это сладкое слово
litania: Знаю, что у меня есть до сих пор недописанный фанфик - история, к которой я планирую вернуться. Но недавно нашла старый кусок своей другой идеи - не знаю, насколько сейчас вообще актуальной, но замысел тогда был мне очень важен и интересен. Решила все-таки выложить, во-первых, потому что он уцелел после нескольких глобальных чисток архива. И во-вторых, потому, что мне подумалось о продолжении этой истории. Но у нее еще нет конца и поэтому мне могли бы помочь ваши мнения-отклики - если, конечно, вам будет это интересно. Название частично позаимствовано у французского поэта Элюара, и варьирование этой мысли в разных контекстах планировалось стать смысловым центром фика. - Компромисс? – голос прозвучал неуверенно, но определенно с затаенной надеждой. - Без вариантов. – Отрезал ответный, продемонстрировав возможность уверенного утверждения без намека на повышение тона. - Тогда в действие вводятся правила решающего голоса. Моего голоса, - последнее уточнение было сделано с едва заметным акцентом. - Компромисс, - теперь уже недовольно пробубнил прежде основательный, став недовольно-разочарованным. Невольный свидетель такого разговора мог бы предположить, что это выдержка из фильма про шпионов или военных разведчиков – и это было бы в какой-то мере близко к истине. Ибо их диалог всегда был игрой на поражение и одновременно балансированием на тонком канате, сорваться с которого означало потерять мало-мальское присутствие духа. И потому амплуа хитрого разведчика стало привычным для Мариссы Спиритто. Наверное, это был единственный человек, с которым она до сих пор боялась разговаривать. Она безумно этого хотела каждую минуту своей жизни, в бесконечных разлуках до последней подразумевающейся запятой вспоминала все последние детали их общения, придумывала и воображала, как пройдет их встреча, но стоило еще только встретиться с этим упрямым и в то же время настойчиво-спокойным взглядом устремленных и на нее, и одновременно в какую-то глубокую даль глаз – как она сдавалась. Но капитуляция внутренняя сопровождалась внешним нападением – и она привычно начинала метать громы и молнии, вовлекая в свой неравный бой всё мирное и не очень окружение и не давая пленным ни единого шанса. Это был единственный человек, который не оставлял ей возможности выиграть и который больше всего получал нескрываемой радости от очередного кровопролитного сражения. И этот человек был ее сын. Мия Колуччи скептически нахмурила неизменно прекрасный лобик, дав всем понять о нешуточной работе, происходившей в ее тщательно убранной голове. Легкий бант и изящная заколка, аккуратно поднятые пряди вместо привычной челки и неожиданно идущая к ней коса – очередной образ, придирчиво выбранный блондинкой для очередного дня, который должен был занять свое место в 365-штучной галереи. -Вынуждена признать, что в этом доме, как уже исторически сложилось, нечего есть. Отсюда следует такой же постоянный вывод – мы идем в ресторан. Это не обсуждается, - предупредила она готовую сорваться реплику сестры. -Пожалуй, она права, - пожал плечами восседающий на высокой банкетке справа от блондинки мальчик. – Странно посещать такие увеселительные заведения, как ресторан, в день, когда тебе отчислили из школы. Из начальной школы, - уточнил он и добавил – что существенно утяжеляет совершенное преступление. -Если бы каждый твой школьный подвиг сопровождался постом и смирением, нам бы пришлось переселиться в ближайшую обитель, - отпарировала блондинка, - и вообще, я очень хорошо представляю, чем вы тут занимались до моего прихода, но я тебе слава богу не мама, а тебе, моя дорогая, не дочь, значит имею полное право получить причитающуюся мне долю внимания и заботы в вашей компании. В конце концов тебе – я любящая тетя, а тебе – единственная сестра и поэтому объявляю трехминутные сборы и не принимаю отказа. Две пары глаз согласно сверкнули в ответ – так как оба участника только что завершившейся баталии были безмерно рады возможности улизнуть от продолжения педагогического процесса. Мия вздохнула. Иногда ей хотелось наорать на обоих, забыв про все образы вместе взятые и про потенциальное убийство нервных клеток. Иногда ей хотелось придушить сестру, участвующую в бесконечных перепалках с восьмилетним мальчишкой, а после дать шикарную оплеуху и самому инициатору очередного ЧП. Но моментально окинув в памяти последние восемь лет жизни обоих, Колуччи выдыхала, доставала заготовленный белый флаг и устанавливала мир. Марисса захлопнула дверку шкафа и хмуро поинтересовалась: -Ну как? -Зачет! – утвердительно кивнул мальчик, присаживаясь на подлокотник кресла в ее спальне. – А у меня? -Лучше мокасины, те, что Мия тебе подарила…кажется, на прошлой неделе. Сын в ответ саркастически хмыкнул: -Вообще-то было две пары, но, кажется, последними я пытался сбить с люстры свой вертолет, поэтому сейчас найду первую. Марисса улыбнулась. С ее несносным и неумолимым Лео они оказывались заговорщиками каждый раз, когда Мия выводила их в свет – иными словами, когда составляла им компанию. И племянник, и сестра был постоянными моделями ее многочисленных творений и покупок и это было бы невыносимо – если бы оба не знали, каким счастьем будут светиться глаза Колуччи, разглядывая идеальное фото их три в очередном журнале. Счастьем…кажется, обе сестры известного семейства устами беспечных журналистов одариваются этим счастьем с известным постоянством. Судя по приятно глянцевым статьям, счастье от простых смертных скрывалось в руках сестер Колуччи-Спиритто. У Мии – которая уже девять лет меняет вместе со своими фантастическими образами города и страны, демонстрируя полное владение вкусом и собой, улыбаясь очередному спутнику ее мотыльковой жизни и давая совет миллионам одиноких девушек по ту сторону экрана? У нее, Мариссы, которая за столько же лет отчаянно строила отношения со своими двоими детьми – и теперь каждый день она разрывалась между собственным театром и собственным сыном – каждый из которых был по-своему выдающийся. Леон нарушил тишину, вернувшись с огромной коробкой наперевес: - Эти? – неопределенно ткнул подбородком в содержимое. - Давай, - кивнула Марисса, решив, что в обувной коробке, предназначенной для подарков Мии не может быть неподходящей пары.
полная версия страницы